Блог | Евсей Либерман: волынско-подольский Дэн Сяопин из Харькова
65 лет назад в "главном" журнале СССР — официальном органе Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза под названием "Коммунист" вышла статья за подписью Евсея Либермана!!! Тому, кто не жил в те годы, эти три восклицательных знака, возможно, непонятны: в наше время Зеленских, Гройсманов, Кернесов etc ничего удивительного тут бы не было — кроме, разве что, того, что главный журнал страны — "Коммунист".
Но тогда, в 1956 году, когда едва отгремело позорное "антикосмополитическое" пресловутое "дело врачей", когда сам Лазарь Моисеевич Каганович был антисемитом, когда быть "безродным космополитом" с такой очевидной (по тем временам, даже просто наглой!) фамилией, как Либерман, было опасно не только для карьеры, но и для свободы, когда хрущёвская "оттепель" только начиналась, в печатном органе ЦК появилась программная экономическо-политическая статья за подписью "рядового советского завкафедрой" (даже тогда ещё не профессора!), да ещё и с такой вызывающей фамилией, что было не просто из ряда вон выходящим неординарным событием, но и являло собой нечто демонстративное, намеренно провокационное (как если бы в наше время Ким Чен Ын опубликовался на первой полосе "Голоса Украины"), хотя и, безусловно, согласованное в самых верхах, сопоставимое если не с развенчанием Сталина (в том же году) или выносом его тела из Мавзолея (5 лет спустя), то, по крайней мере, с присутствием того же Кагановича в высшей власти в самый разгар борьбы со всевозможными Рабиновичами-убийцами.
Та эпохальная статья называлась по теперешним временам вполне буднично — "Планирование машиностроительного производства и материальные стимулы его развития" (и что тут такого?), но, во-первых, причём тут журнал "Коммунист"? (а как раз в этом-то и была главная "фишка"); во-вторых же (и это не менее важно, особенно — в сочетании с "во-первых"), её с тем же успехом можно было бы назвать "О пользе внедрения капитализма в СССР".
Тогда ещё не пахло ни "конвергенцией", ни "рыночным социализмом", ни "перестройкой": всё нечто подобное закончилось в СССР ещё вместе с НЭПом (да бухаринским "Обогощайтесь!) за [почти] 30 лет до этого, и даже в Китае (где ещё впереди были и провокационная кампания "Пусть расцветают 100 цветов", оказавшаяся попросту выявлением инакомыслящих, и "Большой скачок") Дэн Сяопин, который впоследствии таки "впустил" капитализм в социализм, причём "врастание" это произошло чрезвычайно успешно, тогда ещё даже не приступил к реформам, а всецело поддерживал ортодоксального Мао Цзэдуна, до начала же "строительства среднезажиточного общества" в КНР было ещё [тоже почти] четверть века.
Несмотря на относительно скромное "отраслевое" название статьи, всем было очевидно, что речь в ней шла далеко не только о машиностроении: невозможно часть автомобилей перевести на левостороннее движение, а часть оставить при этом на правостороннем. И если уж впервые после Бухарина заговорили о материальных стимулах при социализме, да ещё и в журнале "Коммунист", это означало, как минимум, санкционированную дискуссию о "врастании". Это был июль 1956 года ("Коммунист" вышел за номером 10, а выходил он тогда раз в 20 дней).
Та же тема была продолжена Либерманом (к тому времени — уже доктором экономических наук и профессором; кандидатом же он стал ещё в 1940-м — вскоре после выхода из-под ареста "за шпионаж и терроризм") в многомиллионной "Правде" — главной официальной газете [единственной в СССР] партии, да и страны в целом (а "неофициальных" газет тогда не было) — в выпуске от 9 сентября 1962 года в ещё более знаменитой и уже подчёркнуто-глобальной статье "План, прибыль, премия".
"План" — это социализм, "прибыль" — это проклятое буржуинство, а "премия" — их мирное сочетание (выполнил — получи), как гегелевское "единство борющихся противоположностей".
Это было началом быстро захлебнувшейся косыгинской реформы, официально объявленной на Пленуме ЦК КПСС в том же месяце (менее, чем через 3 недели), то есть служило как бы её "обоснованием от учёных" — долго готовившимся и не менее долго согласовывавшимся.
И хотя ни тогда, ни в 1979 году практически ничего из "врастания" не вышло, но начался хозрасчёт, появились фонды экономического стимулирования, отменили изъятие "свободного остатка прибыли", традицией стали премии (иногда, впрочем, превращавшиеся в почти гарантированное 40%-ное приложение к зарплате рабочего), стали говорить об экономических интересах, что для той страны было фактически началом конца — с одновременной попыткой этот коней отживающего отсрочить. В этой долгой отсрочке и была проблема: менять следовало всё — более резко и более глобально (как говорилось в анекдоте про слесаря-сантехника, "менять нужно всю систему" — то ли канализационную, то ли управления страной). Но капли точили камень.
И началось это ("Лупайте сю скалу!"), естественно, в Украине: Либерман родился в 1897-м в украинском городе Славута (который находился, скорее, на Подолье, но тогда относился к Волынской губернии), учился в Киеве и Харькове, в Харькове же долгие годы работал — до самой смерти в 1981 г.
Кстати, преподавал он иногда и на украинском (и тогда зарплату называл в своих лекциях "заробітня платня").
При этом он работал не только в Харьковском госуниверситете, но и 33 года (правда, с перерывами) в Харьковском инженерно-экономическом институте (сейчас это Харьковский национальный экономический университет имени [лауреата Нобелевской премии] Семёна Кузнеца). Там он был научным руководителем целой плеяды учёных, в том числе — Владлена Павловича Хайкина, впоследствии ставшего научным руководителем уже моим, — так что "по научной линии" я как бы "внук" Либермана, чем очень горжусь.
С учётом того, что его ещё иногда называют "дедушкой перестройки", у меня получается очень интересная "кузина".
А ещё его называют троцкистом, виновным в крахе СССР, — хотя на самом деле виновным в крахе СССР был сам СССР.
В феврале 1965 г. американский журнал "TIME" вышел с его большим цветным портретом на первой странице обложки — при этом была надпись: "Советы заигрывают с прибылью". С цветом, правда, получилась накладка — портрет делали с чёрно-белого фото и глаза нарисовали карие (а какие ещё, решили американцы, могут быть глаза у человека с такой фамилией?) — Либерман по этому поводу шутил: "Моя жена считала меня голубоглазым". (Кстати, жена его, Регина Горовиц, была сестрой выдающегося пианиста Владимира Горовица.)
В будущем году со дня рождения Евсея Григорьевича Либермана исполнится 125 лет. Есть время подготовиться. Особенно — в Харькове.
